Когда я вошла в кабинет, в кресле для посетителей сидел человек. Пухлые ручки его были сложены на коленях, и он выжидательно смотрел на меня.
«Так, - подумала я. - Так».
Отчетливо помню свое состояние в ту минуту: злость пополам с усталостью, ставшей привычной, как тяжесть старого пальто на плечах.
По-хорошему, следовало немедленно вызвать охрану. Отчего-то я даже не вспомнила про телефон, а представила, что нужно вернуться по коридору, закупоренному влажной духотой, и спуститься на один этаж. Сорок метров и два пролета удушающей жары - от одной только мысли о них бросало в пот. А в кабинете шумно гнали воздух два напольных вентилятора, белый и зеленый, создавая пусть фальшивый, но все-таки ветер.
Под кондиционерами я легко простужаюсь, а мне нельзя болеть. Мне также нельзя уйти в отпуск, взять отгул или умереть. Если я умру, с Дорофеева станется поднять меня из гроба, чтобы публично отчитать перед остальными за недопустимое корпоративное поведение.
Поток воздуха от вентиляторов ерошил волосы, обдувал щеки. Я подошла к креслу и поставила портфель на стол, пытаясь сохранять непроницаемый вид. «Кабинет закрыт... Кто дал ключ? Должно быть, новый охранник, тот, с пористым носом... Не Катя же. У нее сейчас море, солнце... »
Я качнула головой, отгоняя видение синих волн, набегающих на мой стол, опустилась в кресло, и только тогда подняла на визитера мрачный взгляд.
( ПродолжениеCollapse )
