Про взрослых и детей.

Мне было 15 лет и мы стояли с другом в книжном магазине и смотрели книжки с самолётами, говорили на эту тему и всё такое прочее. На нас долго смотрел мужчина лет 40 в длинном пальто и нахлобученной шляпе, а потом подошёл к нам и сказал, что он авиамоделист и мы бы могли с ним клеить модели самолётов у него. Дал нам адресок с телефоном где-то на окраине и мы разошлись. А потом мы надумали пойти — позвонили и пошли.

Дома у него случилось страшное — его жена отрезала нам по здоровенному ломтю шоколадного торта и мы действительно начали клеить самолётики. Меня все эти манипуляции с лобзиком и наждачкой как-то утомили и я больше к нему не ходил, а друг ходил, они чё-то там такое склеили, что получило приз на выставке.

И вот прикиньте — никого эта история не удивила. Не удивила она его жену — а зачем её муж приглашает к себе подростков? Не удивила нас — а почему он вдруг нами детишками заинтересовался? Всё как бы было просто и понятно — мужику было интересно клеить самолётики в компашке и заодно научить хитростям этого дела детей.

Нынешняя антипедофильная истерия привела к тому, что между детишками и взрослыми возникла нехилая такая пропасть. Детишки свято убеждены, что интересоваться их детскими делами может только больной педофил-извращенец, а взрослые боятся поинтересоваться делами детишек в опасении быть обвинёнными в педофилии.

Посмотрел на ребёнка?
А не педофил ли он?
Улыбнулся ребёнку?
Ооо, кажись точно педофил!
Заговорил с ним!
Всё, верняк, это же злостный маньяк-педофил! Куда смотрит полиция?

Во времена нашего детства всё было не так — во двор к пацанам спускались поговорить дядьки, дворовые команды нанимались тренировать самовыдвинувшиеся тренера из мужиков, которые зычно орали жене: «Подожди, не видишь пацанов тренирую!», взрослые лепили с детишками самолётики, собирали радиоприёмники, ходили в походы и так далее. Это ж постоянные сюжет классической литературы — взрослый наставник за которым ходят дети. Типа там бывалый моряк с рассказами, мужик, что учит юнцов фехтовать и прочее, прочее, прочее. Люис Кэрролл так вовсе дружил с 10-летними девочками — нынче бы он 100% сел, без сомнений.

Да что и говорить — я и сам бы побоялся доверять своих какому-то постороннему, всё время в голове витает мыслишка: «А вдруг он педофил-извращенец?». Словом, увы, но случилось хреноватая вещь — у детей исчезли взрослые наставники, которых заменил телеящик с истерическими фильмами вроде предельно ублюдочного сериала «Отчаянные домохозяйки», который тихо суггестирует идею, что все вокруг — хорошо замаскированные ублюдки, скоты и извращенцы. Пропасть между генерациями — огромна.

А тогда — я помню напротив жил сосед-лётчик. Порой я просто отправлялся к ним в квартиру и он рассказывал мне истории. Как-то я пришёл, когда он вернулся из полёта, остограммился и лёг спать. Тем не менее он вылез из постели, пошёл на кухню и стал мне рассказывать длинную историю о посадке на севере в пургу. Жена только скептически хмыкнула: «Опять заливаешь!» и отправилась в комнату.

Представьте себе картину — на кухне сидит мужик в трениках и майке, на коленях у него сидит пацан и мужик вдохновлённо что-то рассказывает пацану. И представьте, никому это не казалось странным — ни мне, ни ему, ни его жене, ни моим родителям, ни друзьям — никому. А сейчас? Вот это и печально…

===============================================================================================

Иду я летом с работы. Вечер, но ещё светло.
Поднимаюсь в горку знакомой дорогой и вдруг вижу - стоит у тротуара мальчик и плачет.
Небольшой такой мальчик, килограммов на шестнадцать. А я, признаться, не люблю двух вещей - это когда детишки плачут и когда в баре на мне кег заканчивается и вместо пива в кружку пена с воздухом идёт.
И вокруг никого нет.
Ну, подхожу я, соблюдая осторожность, потому что бывалые люди говорят: "Если вы нашли медвежонка, то не играйте с ним, а то придёт медведица и поиграет с вами."

Подхожу и спрашиваю:
- Мальчик, а мальчик, ты чего плачешь? Потерялся?
- А-ва-ва-ва... - говорит мальчик.
То есть да. Потерялся.

Вокруг ни мамы его, ни других родственников не видно. А рядом, метров триста, есть отделение полиции. Туда очень просто пройти - через старый парк, где стоит здание заброшенной бани.
Дай, думаю, ментам его сведу. Сдам беглеца.

И вдруг в голове у меня маячок тревожный засигналил.

Вот идёт, допустим, какой-то дядька и тащит за руку маленького, плачущего мальчугана. А тут мама его, вместе, предположим, с бабушкой. И они, может, как на это посмотрят?
Скажут, стой, педофил, отдай нашего сыночка! Полиция, полиция!!!

Полиция во всём разберётся. Но часок-другой меня помурыжат. Очень просто! А потом знаете что?
Осядут у них мои данные и если (не дай бог!) случится что-нибудь с кем-нибудь, то полицейские подумают:
"А помнишь того мужика? А давай-ка его на всякий случай проверим по этому делу."
И будут приезжать ко мне домой или на работу. И спрашивать где я был такого-то числа, и не слышу ли я в голове голосов каких. И будут наводить обо мне справки, после которых пойдёт про меня слава.
И мамаши при виде меня станут тащить детей домой, а папаши ругаться и пытаться побить.
Вот оно мне надо?

Поэтому взял я мелкого и по-тихому сунул его в куст сирени, а сам пошёл дальше.

Нет. Не так. Достал я мобильный телефон и позвонил. В полицию. И всё объяснил.
Стою, жду. Мальчику дал свои ключи. На них брелок в виде маленького револьвера.
И он стал с ним играть и заткнулся. Чему я был рад.

Вскоре подоспели полицейские, а вслед за ними нашлась и мамочка. Потискала пацана и дала ему по жопе.
Брелок мой ему сильно понравился, поэтому я ключи снял, а револьверчик мальчику подарил.
Только взял с него обещание, что он не станет его глотать или в ноздрю засовывать. Мальчик пообещал.
Зуб, говорит, молочный даю.
Так что я на этом деле даже потерял.

***
И пошёл я домой, а сам думаю. Вот раньше как, в моём советском детстве, было?
Идёт взрослый человек и видит маленького. И если тот ему понравился, то он его по головёнке потрепал и сказал чего-нибудь ласковое.
И ничего!

Или идёт слесарь дядя Вася с работы, а тут соседский пацан матом ругается или сигаретку достал.
Дядя Вася, очень просто, ухи ему накрутит, а папа пацана не побежит жаловаться. Нет.
Он скажет:
"Спасибо вам, Василий Кузьмич, за то, что несёте общественную нагрузку по воспитанию подрастающего поколения. Вы, если что-нибудь такое ещё заметите, то не стесняйтесь, а прописывайте ему, идолу, леща!"

Или вот встретятся два мужика. Давно не виделись. Так они друг-друга обнимут, да ещё расцелуют троекратно. И никто не кричит:
"Гомосеки, мол, гомосеки!"


Нет. Я не хочу сказать, что раньше лучше было. Было не лучше и не хуже, а... по-другому.
Времена, как известно, меняются и нам тоже приходится меняться вместе с ними.


И вот, мальчики и девочки, во-первых не теряйтесь, а во-вторых - не теряйте!