Муж уехал на вахту. Свекровь все заботы по дому взяла на себя, но вопросы питания и покупки лекарств… Пишу список. Конкретно прописываю, что мне нужно: молоко 0,5 жирности, огурцы, помидоры на салат, куриную грудку, хлеб чёрный, рис, воду без газа, таблетки А и Б.
Возвращается из магазина. Молоко 3,2 процента. «Ой, да там надо было в соседний магазин идти, ну что я попрусь, ведь всё тут купить можно. Какая разница, сколько процентов жирности? Все пили, и ничего, не умерли». Ничего, что ваши, мама, «3,2 процента» обозначают, что молоко сегодня я пить вообще не буду? Да, эти проценты критичны. Да, я не хочу потом заседать до трёх ночи с фаянсовым другом, показывая ему то зад, то лицо. Да, именно такую реакцию дадут мои таблетки с чуть более жирным молоком. Нет, я не выдумываю и не пытаюсь заставить «старуху» — женщину 55 лет от роду — пройти лишние четыре метра к соседней двери. И нет, я не пытаюсь заставить её платить больше в супермаркете — деньги, вообще-то, я тоже зарабатываю. И побольше вашей пенсии.
Огурцов нет. «Да я просто помидоров взяла побольше, аж два килограмма, ну куда я огурцы понесу? В следующий раз схожу». Ну ОК. Поем салат из одних помидоров.
Куриной грудки нет, вместо этого на стол выкладываются две жирнющих «ножки Буша». «Да что там в твоей грудке есть? Сухая, невкусная. Ты же любишь с жирком, да и супчик сейчас сварим! Ну, если тебе так хочется, мясо себе выковыряй отдельно». Ну, «жирок» я люблю, и даже очень, но сейчас вообще не могу его есть — см. реакцию на молоко. А мясо с ножек я тоже выковыривать не буду, в них едва наберётся с половину нужного мне количества, вдобавок я не горю желанием отдирать от него жир, кожу и кости — вы же их тоже не едите, но из вкусовых предпочтений. Даже уже в сваренном состоянии. И суп я есть не буду, хотя «там она вода»: помимо воды там есть картофель и грибы, что мне тоже есть запрещено.
Хлеб серый. «Да что я буду тебе отдельно, что ли, полбулки брать? Вон взяла две серого — на всех. Он ничем не хуже твоего чёрного! Просто цвет другой, а так — всё та же питательность!» Ну, возможно, для вас и та же, а мне нельзя. Вот нельзя вообще — врач специально подчеркнул, какой сорт хлеба мне можно, а какой нельзя. И даже объяснил почему. Нет, мама, врач не идиот — он хороший. Он действительно профессионал, первый из целого сонма врачей, сумевший определить моё заболевание и назначивший в кои-то веки адекватное лечение.
Рис. Слава Ктулху, рис хоть мне можно любой. Да, спасибо, пакетик годится. Ровно столько, сколько я просила.
Вода. «Зачем же тратить деньги на воду? Давай чаю с сахаром попьём, полезнее!» Нет, не полезнее. Вода из-под крана, даже пропущенная сквозь фильтр, у вас омерзительна. Я не могу её пить, меня и так тошнит постоянно, а тут я должна пить и блевать? Как-то не хочется. И да, сахар мне тоже нельзя. Совсем. Даже «язычок подсластить». И мёд нельзя. И варенье. И джем. И даже сладкие конфеты. Я и так с глюкометром сижу едва ли не в обнимку.
Таблетки. «Ой, а я забыла, что тебе надо ещё и Б. Ладно, я в аптеку на следующей неделе пойду, куплю тебе! А пока попей только А. Не переживай, я свои от давления постоянно пить забываю. А что ж делать?»
А что делать? Видимо, умирать. От голода — спасибо, рис с помидорами, которого нельзя съесть больше прописанного количества независимо от наличия или отсутствия хлеба, грудки и других продуктов. От отсутствия лекарств — у меня строгое лечение, поминутно расписанный приём лекарств. Неделя без таблеток Б вернёт меня в состояние хуже, чем до начала лечения.
Не переживай, «мама». Твоя следующая невестка будет намного здоровее меня. А твои внуки, может быть, ещё и пособие как сироты получат.
Journal information